VIM TOF

Воспоминания судового фельдшера Ткаченко о заграничном плавании крейсера «Аскольд» в период с 1912 по1913 годы, как источник информации по истории службы крейсера на Тихом океане флагманским кораблем в составе Сибирской флотилии.

История крейсера 1 ранга «Аскольд», о котором написано немало и художественной, и научной литературы, пополнилась новыми фактами и подробностями «мирной» жизни корабля.

В фондах ВИМ ТОФ сохранились воспоминания члена экипажа корабля, судового фельдшера Ткаченко А.П., служившего на «Аскольде» с 1912 по 1913 годы и участвовавшего в заграничном плавании в порты Тихого и Индийского океанов, которое состоялось в указанные годы. Автор записок фельдшер Ткаченко, (к сожалению, не удалось узнать его имя и отчество) дает возможность сегодня узнать о прошлом, его воспоминания исторический источник, в котором раскрывается повседневная служба на военном корабле российского императорского флота в первом десятилетии 20 века.

В 1968 году житель нашего города бывший моряк, фельдшер А.П. Ткаченко прочитал в газете «Красное Знамя» статью о том, что отряд кораблей Краснознаменного Тихоокеанского флота 14 марта 1968 вышел из Владивостока в Индию, с дружественным визитом.

Это неординарное событие для растущего советского тихоокеанского флота, вышедшего на океанские просторы, послужило поводом для бывшего члена экипажа крейсера вспомнить о том, как после длительного перерыва «Аскольд» «ходил» в заграничное плавание много лет назад.

Корабли КТОФ СССР готовились впервые совершить дальний поход, с посещением портов государств бассейна Индийского океана. Официальный визит отряда боевых кораблей ВМФ СССР в составе крейсера «Дмитрий Пожарский», большого ракетного корабля «Гордый», противолодочного корабля «Стерегущий» проходил в условиях расширения и укрепления отношений с Республикой Индия по линии ВС.

Повторюсь, Ткаченко, в молодые годы, служил фельдшером на флагманском корабле Сибирской флотилии крейсере «Аскольд» и участвовал в заграничном плавании в порты Китая, Индии, Индонезии в период с 1912 года по1913. Он решил написать обо всем, что вспомнилось о походе 1912-1913 гг в своих мемуарах. Воспоминания судового младшего медицинского работника написаны достаточно грамотно, текст машинописный, читается с трудом из-за плохой сохранности. Десять ветхих, пожелтевших листов раскрывают подробно впечатления Ткаченко А.П. о прошлом.

Дальние походы крейсера «Аскольд» и кораблей советского ВМФ на Тихом океане в 1968 году разделяет 56 лет. За этот промежуток времени над страной прогремели войны и революции. Россия из империи стала Союзом Советских Социалистических Республик. Изменился государственный строй, военно-морской флот Советского Союза превратился в один из мощных, хорошо вооруженных флотов в мире. Служба на флоте стала почетной обязанностью и требовала серьезной подготовки.

Преемственность традиций, существующая в российских военно-морских силах, сохранила самые лучшие правила, касающихся службы на флоте. Моряки всех поколений следовали заповедям своих отцов и дедов. Среди многих флотских традиций есть и такая: достойно представлять свою Родину за ее пределами.

В какой стране не находился бы русский моряк - чести он не терял!
Служба на «Аскольде» во время дальнего похода, описанная в воспоминаниях фельдшера, дает возможность подтвердить эту традицию.

Мемуары фельдшера Ткаченко, написанные им в конце шестидесятых прошлого века, представляют определенный интерес. Они дополняют боевую историю быстроходного крейсера фактами и событиями, не известными раньше. Излагаемая фельдшером Ткаченко история «мирной» жизни корабля во время его службы охватывает небольшой временной период.

В книге «Крейсер Аскольд» авторами которой являются В.Я. Крестьянинов и С.В. Молодцов указана точная продолжительность этого плавания - 3 месяца и 21 день.

За этот период «Аскольд» прошел 11038,5 миль не имея ни одной поломки, более того во время плавания состояние машин оказалось лучше, чем при выходе из капитального ремонта.

Ткаченко описывает свои впечатления от увиденного в иностранных портах, метко подмечает особенности чужого характера, национальности, клеймит богатых иностранцев-колонизаторов, нещадно эксплуатирующих местное население. Его история «Аскольда» - это воспоминания пожилого человека о своей молодости, о службе на флоте много лет тому назад. Ткаченко живо и интересно рассказывает о многом, но иногда память подводит его. Он путает некоторые важные моменты истории «Аскольда».

В частности, он пишет о том, что корабль участвовал в Цусимском бою, на самом деле, во время русско-японской войны крейсер 1 ранга «Аскольд» входил в состав 1-ой эскадры флота Тихого океана, основные силы которой базировались в Порт-Артуре. «Аскольд» участвовал в боевых действиях, удивляя и восхищая моряков эскадры ловкой и слаженной работой его экипажа.

28 июля 1904 года в составе отряда кораблей 1-ой Тихоокеанской эскадры пытавшихся прорваться из осажденного Порт-Артура во Владивосток был и наш пятитрубный крейсер. В этот день произошло сражение, впоследствии, получившее название «бой в Желтом море». Этот бой был проигран русскими моряками.

Команда «Аскольда проявила себя выше всяких похвал, отвлекая на себя японские крейсера, но силы были неравны, однако, быстроходный «Аскольд» сумел оторваться от преследовавших его кораблей противника и ушел в Шанхай. 30 июля крейсер бросил якорь на китайской реке Вузунг, а еще через 12 дней был интернирован.

После войны «Аскольд» был передан представителям российского флота и перешел во Владивосток, где стал одной из сильнейших боевых единиц Сибирской флотилии. В 1911-1912 на корабле был проведен капитальный ремонт. По окончании ремонта, в начале ноября 1912 года он вышел в свой последний мирный учебный поход.

Подготовка к загранплаванию проводилась тщательно. Экипаж комплектовался лучшими из лучших специалистов. Лучшие должны были быть и благонадежными. Наконец, комплектование кадров закончилось, и все материальные запасы были приняты. Мясо грузилось в виде десятков голов крупного рогатого скота.

Необходимость дальних плаваний для кораблей Сибирской флотилии, и, особенно для ее флагмана крейсера «Аскольд», изложил в своей записке в Морское министерство командующий Сибирской флотилией в тот период вице-адмирал К.В. Стеценко. По его мнению, заграничное практическое плавание приведет крейсер в боевую готовность и будет являться практикой для учеников строевых унтер-офицеров, учеников машинной команды, офицеров - штурманов. Часть старой команды крейсера, в виду длительного ремонта, утеряла навыки морского дела и уже не может служить образцом для молодых.

Ткаченко пишет, что, провожая моряков в далекое плавание, в напутственной речи, начальник штаба Сибирской флотилии призывал вести себя в иностранных портах достойно, и не посрамить чести моряков русского императорского флота.

2-го ноября 1912 г крейсер 1-го ранга под командованием капитана 1 ранга Теше вышел в плавание.   По пути «аскольдовцы» изучали механизмы на корабле и выяснили, что крейсер после ремонта потерял в скорости хода, она стала на один узел меньше, 21,5-22 узла достигала прежде.

Порт Фузан. (Название указано, как в источнике).

Первым на пути крейсера был порт Фузан. На открытом рейде этого порта среди японских судов старослужащие узнали бывшие российские корабли, ставшие собственностью японского флота после русско-японской войны. На взгляд автора воспоминаний, Фузан хоть и корейский город, но господствовали в нем японцы, являясь владельцами магазинов, небольших предприятий и т.д. Все они были настоящими хозяевами города.

Ткаченко человек не ленивый и по-хорошему любопытный. Ему интересно все: и во что одеты местные жители, и то, как они работают. Из его воспоминаний складывается целая картина, которая открывает другое время.

Он очевидец многих событий и с удовольствием записывает произошедшее. Не избегает он и разного рода слухов и непроверенных фактов, при этом, давая комментарии и оценки по своему усмотрению. Это личностные оценки, которые нужно принимать и рассматривать очень осторожно.

Можно определить основные темы в его воспоминаниях:

критика «их благородий, господ офицеров», как служащих на «Аскольде», так и весь высший командный состав императорского флота; неприязненное отношение к японцам, победивших в войне 1904-1905 гг. Это касалось практически каждого моряка нашего флота.

Прошло 7 лет со дня подписания мирного договора между Россией и Японией, но не могут забыть русские моряки горечь поражения, не могут простить своим командирам ошибок. Вот как описывает автор воспоминаний стоянку в одном из портов, где не обошлось без конфликта между русскими и японскими моряками. «В Гонконге наши и с японских крейсеров отправлялись на берег под веслами, с английского катер буксировал. В понимании нашего командования буксировка плавсредств с личным составом военного корабля, излишняя роскошь. Японцы ежедневно старались возвращаться с берега одновременно с нами и каждый раз нас обгоняли. Это очень огорчало наших храбрых воинов. Моряки болезненно переносили то, как японцы были первыми и в малом.

С горечью фельдшер пишет в своих мемуарах о таком явлении на флоте, как «нетчики» или дезертиры - сбежавшие от военной службы моряки. Как правило, далеко они убежать не могли. Был очень быстро пойман и доставлен на «Аскольд» один из «нетчиков», оставшихся в Шанхае. Арестованного поместили в судовой карцер и в дальнейшем его ждало суровое наказание.

Служить на императорском флоте было очень непросто, многие не выдерживали всех испытаний.

Молодые моряки, по словам «летописца» Ткаченко, слушая рассказы старослужащих - участников войны с Японией о трусости, бездарности, предательстве командиров их неподготовленности и неумении воевать настраивались против офицеров и были недовольны условиями корабельной жизни.

Из воспоминаний Ткаченко: «Под впечатлением тех рассказов настроение у нижних чинов мрачнело, пробуждалась к офицерскому составу неприязнь и даже ненависть».

Беглецы или нетчики появились на флоте не от хорошей жизни. Корабельная служба была тяжелой, подчиненное положение матроса офицерам часто служило последним возможностью осуществлять разного рода насилие над нижними чинами. Во время плавания с крейсера в иностранных портах сбежали 10 матросов, что свидетельствует об условиях службы на крейсере российского императорского флота.

На «Аскольде» был офицер, которого уважали все служившие на корабле. Это старший судовой врач Гедговд, о котором с чувством благодарности пишет фельдшер Ткаченко.

Гедговд был настоящим доктором, он с одинаковым вниманием помогал всем, несмотря на чины.

«Во время свирепого шторма в Восточно-Китайском море, - пишет Ткаченко – падая с гребня волны, «Аскольд» носом глубоко зарывался в воду, при этом корма поднималась высоко над водою, винты работали в холостую и корабль почти не продвигался. Потоки воды перекатывались по палубе, ходить можно было с помощью лееров… Очень много было укачавшихся. Там, где появлялся старший судовой врач и во всем многообразии корабельной жизни умевший прописывать нужные рецепты и теперь находил нужные слова, подбадривал, давал советы одним побольше кушать, другим пальцы заложить поглубже. Гармонисты у него играли любимые мелодии, он сам пускался в пляс! Высокая, чуть сутуловатая его фигура, да еще в пенсне, привязанном шнурком к петлице, вызывала смех. При такой обстановке настроение улучшалось и многих приводило к нормализации».

Шторм на несколько дней задержавший «Аскольд» привел к необходимости взять на борт в ближайшем порту угля, на котором «ходил» крейсер.

Ткаченко рассказывает о пополнении запасов топлива на корабле и с его слов начинаешь представлять насколько трудоемкий этот процесс, требующий участия в нем почти всей команды. Аврал на корабле обеспечивал судно углем, при этом необходимо было пользоваться хорошим качественным твердым топливом.

Шанхай был вторым портом, который посетил «Аскольд». На рейде было много военных и торговых кораблей под флагом разных государств. «Старики-аскольдовцы» сразу же узнали, стоявших рядом с ними два бывших российских крейсера. Конечно, под японским флагом.

«Наш младший медицинский работник» Ткаченко, как очевидец, хорошо описывает увиденное им в Шанхае, и китайцев, и китаянок, их поведение, одежду и обувь, но когда дело касается бывших врагов, японцев, чувство меры изменяет судовому фельдшеру.

Вот как он пишет: «Смотрят на нас с высокомерием, что-то лопочут и посмеиваются. Проиграли им войну, вот и кичатся, смотреть не на кого, карлики противные… ну любому стукнуть- бы по кумполу, (т.е. голове, текст автора воспоминаний приводится без изменений) только бы мокрое место и осталось».

Спустя несколько дней российский консул сообщил командиру «Аскольда» капитану 1 ранга Теше о полученной им от японского командования претензии. «Будто-бы, при встрече на берегу, наш матрос японцу кулаком погрозил. В ответ японец показал язык. Наш пнул японца ногой, тот захромал, а наш на утек. Требовалось найти и наказать виновного. Конечно, на «Аскольде» его не оказалось».

«Аскольд», по словам Ткаченко, покинул Шанхай раньше назначенного времени из-за этого происшествия, и даже в Циндао, встреча с японскими кораблями, пришедшими из Шанхая, ускорила уход нашего крейсера и из этого порта.

Фельдшер Ткаченко испытал на себе угнетение со стороны старшего лейтенанта Шифнера. Офицер этот имел очень плохую репутацию на «Аскольде». Из воспоминаний Ткаченко: «В один из жарких дней нашего похода старший лейтенант Шифнер вызвал меня к себе в каюту и попросил дать ему настойки опия по поводу болей в животе.»

Офицер потребовал принести ему большую дозу наркотического средства. На что фельдшер ответил: «Не могу прибавить, тогда получится двойная доза – 15 капель, а лекарство ядовитое.

Кругом, скомандовал старший лейтенант, приказываю принести 15 капель, бегом!

Прибежав в лазарет, я выплеснул из мензурки содержимое, ополоснул и заново приготовил нормальную однократную дозу – 8 капель, принес и доложил; честь имею предоставить ваш-сок-бродь!

Сколько?

Согласно фармакопеи на один прием 8 капель.

Побагровев, задыхаясь от злости, Шифнер хрипел: под арест вольнодумца, за невыполнение приказания, сотру, сгною, под суд зачинщика. Дудка младшего боцмана Сибирякова тревожно засвистела, меня окружил патруль. Шифнер дает команду посадить арестованного в канатный ящик.

Вмешательство старшего корабельного врача Гедговда спасло меня. Возникшие на палубе шум и беспорядок привлекли его внимание, и он потребовал объяснить, что происходит.

Ему я доложил о желании офицера получить повышенную дозу смертельного препарата, что делать было никак нельзя, я мог отравить больного. Но не выполнив приказание старшего по званию, я нарушил Устав Военно-морской службы.»

Врач Гедговд, обращаясь к патрульным, пояснил, что все медработники на корабле подчиняются непосредственно ему и только он, старший врач медицинской службы крейсера «Аскольд» будет решать - отдавать под суд фельдшера Ткаченко или нет. «Собственно, судить его не за что он выполнял свой долг». «На корабле все понимали, - вспоминал фельдшер Ткаченко, что столь благополучный для меня исход, стал возможным только благодаря вмешательству, пользовавшегося непререкаемым авторитетом на крейсере врача Гедговда.

Удивительный человек был старший врач. Его доброта и честное отношение к своему врачебному долгу были одними из множества достоинств Гедговда. Ткаченко пишет, что в Сайгоне, куда заходил российский крейсер, самым распространенным видом транспорта были рикши. «Маленькие тонконогие человечки в упряжке двуколок с завидной скоростью бежали в разных направлениях. Командир «Аскольда» капитан 1-го ранга Теше, напутствуя уходящих на берег, не советовал пользоваться услугами рикш. Корабельный врач поддерживал командира в этом. Он возмущался и осуждал, всячески высмеивал возвращавшихся на корабль хмельных офицеров-гуляк, развалившихся на тележке, запряженной маленьким человечком.

После стоянки в Сайгоне российский крейсер продолжил свое плавание курсом на юг. Изнурительная жара нарастала, трудно было всем корабельным службам, а особенно нижней команде. Стараниями судового врача их вахта была сокращена до двух часов, над люками, выходившими из кочегарки были установлены приспособления для быстрой эвакуации от раскаленных топок. Кочегары были всегда обеспечены холодной питьевой водой.

Побывали наши моряки и в Сингапуре. Там Ткаченко и его сослуживцы увидели многие достопримечательности города-порта, в том числе и знаменитый ботанический сад. Курьезный случай произошел там с машинистом Никитиным. Одна из обезьян кинула в него какой-то фрукт и бескозырка стала из белоснежной – оранжевой. На кителе были подтеки, форма была испорчена, да и возвратиться на корабль в таком виде было сложно. Пришлось машинисту изображать подгулявшего в увольнении матроса, оставшегося без кителя и головного убора.

Множество курьезов, происшествий, веселых и не очень случаев вспоминает летописец «Аскольда». За время похода случалось всякое: в Малаккском проливе сбежал из лазарета душевно больной матрос Семин, который прыгнул за борт с верхней палубы и оказался в опасной близости к винту. Гребцы на трех шлюпках с трудом догнали Семина. Беглеца уже окружали стаи акул и все могло закончится самым печальным образом для сибирского парня, не выдержавшего тягот флотской службы.

Российский крейсер продолжил свой путь по маршруту, корабль зашел в Индийский океан.

Бухта Сабанг на острове Пуловее.

«Здесь, - пишет Ткаченко,- на протяжении декадной стоянки наш «Аскольд» несколько раз выходил в океан для практических занятий. Поставленный на якорь щит служил мишенью и «Аскольд», с различных позиций пристреливался».

Розыгрыш старшего врача Гедговда на острове.

Вот как описывает это происшествие фельдшер Ткаченко.

«В один из стояночных дней группа «аскольдовцев» в количестве двадцати человек отправилась в глубь острова на экскурсию. Моряки свернули с асфальтированной дороги на тропинку влево привлеченные красотой больших бабочек и других неизвестных насекомых. Шедший впереди матрос увидел лежавшего на тропинке человека. Не зная, как поступить, он оглянулся на старшего врача, который выйдя вперед просто перешагнул через «препятствие» и пошел дальше. Остальные члены команды сделали то же самое. На самом деле, задумался человек и прилег ненадолго или размышляет о чем-то, не стоит его беспокоить.

Моряки пошли дальше и, вскоре, стало понятно, что они заблудились. Поплутали еще и вышли на большой шалаш, окруженный частоколом. Доктор Гедговд сообщил усталым путникам, что это все принадлежит местному племени людоедов, которые не выпустят всех русских матросов без выкупа, а выкуп – один человек из группы и выбор падет на того, кто вытянет «крестик» на бумажке. «Жертвой» стал матрос Тарадайло.

Ткаченко пишет: «Тарадайло с Херсонщины, высокий детина, косая сажень в плечах, черные, как смоль усища, здоровяка, пятак мог бы пальцами согнуть, хоть куда парень, а когда он увидел, что ему достался «крестик» и выпало на него,- зашатался и побледнел».

Наконец старший судовой врач признался в розыгрыше и сказал, что ожидал другого от своих ребят, а именно: не унывать, бороться до последнего и верить в победу.

Вот такие воспитательные методы использовались на флоте. Офицеры пытались таким образом научить своих подчиненных быть готовым к любой неожиданности.

Подходило к концу плавание нашего крейсера и, хотя

впереди были еще порты и разные встречи, но моряки ждали возвращения домой.

Последним иностранным портом, который посетил в этом плавании крейсер «Аскольд» был порт Нагасаки, удививший своим гостеприимством наших моряков.

Выйдя из Нагасаки, корабль взял курс на Владивосток и 28 февраля 1913 года крейсер занял свое место флагмана Сибирской флотилии в бухте Золотой Рог.

Этой фразой заканчиваются воспоминания Ткаченко А.П.

Научный сотрудник ФГКУ ВИМ ТОФ О.В. Савруева